Jew Communism
- Memo メモ
Юлий Кошаровский
Глава 3 — Вторая Мировая Война и создание Израиля − 1939-1948 годы
Внешнюю политику Советского Союза накануне Второй мировой войны характеризуют метания и неустойчивость. В 1934 году страна берет курс на сближение с западными демократиями, вступает в Лигу Наций, подписывает договор с Францией, ведет активную пропагандистскую кампанию против фашизма.
“При этом советское руководство, избрав этот новый для себя курс во внешней политике, особенно болезненно и ревниво воспринимало любую уступку Германии со стороны западных демократий, справедливо полагая, что это отнюдь не “умиротворяет” нацистов, как утверждалось в Лондоне или Париже, а, наоборот, поощряет их реваншизм и агрессивность”.[1]
После того как на введение германских войск в Рейнскую область в 1936 году никаких действий со стороны Лиги Наций, Франции или Англии не последовало, и, в особенности, после Мюнхенского соглашения о передаче Судетской области Германии (1938),
Сталин взял курс на сближение с Германией. Его надежды на то, что разгорится кровопролитный конфликт между гитлеровской Германией и западными демократиями уступили место подозрениям, что на самом деле западные демократии подталкивают Гитлера к конфликту с Советским Союзом.
Фашисты в своей пропаганде представляли коммунизм еврейским изобретением и еврейской идеологией, своих коммунистов преследовали, а режим в Советском Союзе определяли как находящийся под полным еврейским контролем.
Сталин предпримет немало усилий, чтобы идеология и режим в Советском Союзе не создавали за границей подобных ассоциаций.
“Может быть прослежена связь между чистками и подготовкой к советско-нацистскому пакту. Практически у всех старых большевиков были сильные антинацистские взгляды, и они подвергли бы критике любую сделку с нацистами”.[2] “Через несколько дней после оккупации нацистами Рейнской области Сталин дал секретное распоряжение для подготовки первой из трех крупных чисток”.31
“Историк Шмуэль Эттингер отмечал, что новая интенсивная антиеврейская кампания началась в 1936-1937 годах, когда появились первые признаки сталинского сближения с Гитлером… Побочным эффектом этого стало изгнание евреев из государственного аппарата, дипломатической службы, Центрального Комитета партии и личного секретариата Сталина”.[3] “Увольнение министра иностранных дел Литвинова было дополнительным сигналом, по достоинству оцененным нацистами”.[4]
Интернациональные традиции, носителями которых были старые большевики, а персонифицировали евреи, использовались теперь для обвинения последних в шпионаже в пользу иностранных государств. Русский национализм и панславянизм пришли на смену интернационализму.
23 августа 1939 года в Москве был заключен пакт о ненападении между Германией и СССР, известный как “Пакт Молотова-Риббентропа”, а также подписан секретный протокол о разделе сфер влияния и территориальных интересах. Через неделю, 1 сентября 1939 года, нацистская Германия напала на Польшу, и началась Вторая мировая война.
Еще через две недели, 17 сентября, советские войска перешли границу с Польшей и практически без боя захватили её восточные территории, отходившие к СССР по “Пакту Молотова-Риббентропа” (Четвертый раздел Польши). 28 сентября в Москве был заключен договор о дружбе и границе между СССР и Германией. 30 ноября Советский Союз начал военные действия против Финляндии.
Во второй половине 1939 года и в течение 1940 года в соответствии с “Пактом Молотова-Риббентропа” к Советскому Союзу были присоединены обширные восточные территории Польши, Литва, Латвия и Эстония, Бессарабия, Буковина и Закарпатье. К трем миллионам двадцати тысячам евреев (согласно переписи 1939 года) прибавилось еще около двух миллионов.
Евреи присоединенных территорий говорили на идише и обладали развитым национальным сознанием. В этой части Европы сохранилось активное сионистское движение, в составе которого действовали такие лидеры, как будущий руководитель Израиля Менахем Бегин и будущий руководитель “Хаганы” Моше Клейнбаум (Сне).
Основным занятием руководителя молодежной сионистской организации “Бейтар” Менахема Бегина была организация групп для репатриации в Эрец Исраэль. Последняя из них застряла в пограничном с Румынией польском городке Снятын. Бегин лично сопровождал эту группу и вместе с ней вынужден был вернуться в исходный пункт – Варшаву…
Нацисты уже стояли в воротах города. Бегин покинул Варшаву 6 сентября и не без трудностей добрался до Вильно, ставшего в те дни убежищем для многих бейтаровцев, беженцев со всей Польши. Бегин отказался от предложенного ему сертификата на въезд в Эрец Исраэль и продолжал сионистскую деятельность.
20 сентября 1940 года к нему явились три агента НКВД и увели с собой… Он был обвинен в “служении британскому империализму” – обвинение, вызывавшее у него ироническую улыбку. В концентрационном лагере Печора, в промерзшей тайге, начались беспросветные дни каторжного труда. Освобождение пришло раньше, чем ожидалось.
Бегин сразу же вступил в польскую армию под командованием генерала Андерса и с ней, пройдя через Иран и Ирак, в мае 1942 года попал в Эрец Исраэль.[5] Через полтора года он снял с себя форму рядового армии Андерса и возглавил подпольную организацию “Эцель” (правая военная организация). Ему было тогда 30 лет.
Еврейское население бывших польских территорий приветствовало советские войска, видя в них спасителей от немецкого нашествия, об ужасах которого рассказывали многие беженцы.
“В новых областях продолжали еще некоторое время функционировать еврейские общины, организации, учебные заведения и научные учреждения. Однако все партии были сразу распущены, иврит запрещен и школьные программы изменены. Десятки тысяч “ненадежных элементов” были арестованы и сосланы в Сибирь и в Казахстан”.[6]
Борис Эдельман, участник и очевидец тех событий, впоследствии активист сионистской группы (и душа компании) в Свердловске, вспоминает:[7]
– Бессарабия в то время относилась к Румынии. Мои родители бежали туда с Украины от петлюровских погромов. Они попали в Бендеры, и там уже родился я. После того как Бессарабию заняла Красная Армия, 13 июня 1941 года, этой даты мне не забыть до конца жизни, они собрали в Бендерах евреев, в основном сионистов.
Нас отправили в “телятниках” (вагонах для скота) через всю Россию до Омска. Отца от нас отделили. А через 9 дней началась война. В Омске часть из нас погрузили на грузовики и отправили собирать урожай. Потом нас снова арестовали, посадили на баржи и повезли на север.
Высадили в поселке Шуга, расселили по домам, а кому не хватило домов, вырыли землянки. Нам сказали: “Вас сослали сюда на двадцать, а может быть и на двадцать пять лет, вы здесь переженитесь, будете детей рожать, и здесь вы умрете. Выхода отсюда вам уже не будет. Отец сидел в лагере.
– Объяснили за что, Боря? – спросил я его.
– За сионизм.
– Был какой-то суд?
– Нет, какой суд, объявили – и все.
– Откуда ОНИ знали, что вы сионисты?
– ОНИ первым делом собрали все бумаги из здания, в котором размещался “Бейтар”, а там были списки бейтаровцев, в которых было написано, что мой отец секретарь “Бейтара” и что мы, его дети, бейтаристы.
Сионистам довелось многое испытать в советских лагерях. Ирония судьбы заключается в том, что таким образом большевики ненамеренно спасли им жизнь. Часть сионистов выживет и после войны доберется до Эрец Исраэль, подобно бейтаристам Боре Эдельману (1971) и Элиэзеру Шульману (1976).
Менахем Бегин создаст партию “Херут”(“Свобода”), которая в 1977 году придет к власти, а сам Бегин на долгие годы возглавит еврейское государство.
Холокост
Поставленная нацистами на поток антисемитская пропаганда попала на хорошо удобренную почву. Под влиянием Германии антисемитские настроения в других странах Восточной и Центральной Европы резко усилились.
В зависимости от местных условий “евреев обвиняют… как в изоляционизме, так и в стремлении к мировому господству; как в национализме, так и в космополитизме; как в изобретении христианства – “иудаизма для гоев”, так и в антихристианстве; как в создании эксплуататорского капитализма, так и в революционной борьбе с ним; как… в религиозном фанатизме и изуверстве, так и в безбожии”.[8]
С нападением Германии на Советский Союз началось планомерное истребление еврейского народа. Евреев убивали подстрекаемые нацистами громилы из местного населения или специально сформированные для этих целей команды “эйнзацгруппен”, их топили в море или травили в автомашинах-душегубках, подвергали расстрелам “на местах” или массовому уничтожению в специально оборудованных для этой цели лагерях.
Убивали всех – мужчин и женщин, стариков и детей, здоровых и больных, религиозных и светских, образованных и невежественных, лидеров и рядовых, полностью ассимилированных и национально мыслящих, полностью евреев, на половину евреев, на четверть евреев… – шесть миллионов за четыре года, четыре тысячи человек каждый день, включая праздники и выходные.
Страшную судьбу тотального уничтожения разделили и те, кто уже не в первом поколении считали себя немцами, венграми, чехами, русскими… Это была вакханалия убийства безоружного гражданского населения, никому и ничем не угрожавшего… Она получит специальное название – “Шоа”-”Холокост”-”Катастрофа” (на иврите, английском и русском) – и будет отнесена к наиболее извращенным и жестоким преступлениям против человечества.
Во время Второй мировой войны просвещенный Запад проявил полное безразличие к судьбе евреев и бросил их на произвол судьбы перед лицом смертельной опасности. Можно даже сказать, что он их предал.
Просвещенные страны Запада одна за другой отказывались принимать беженцев, спасавшихся от нацистского режима накануне войны, а англичане практически полностью закрыли Палестину.
Затем союзники спокойно наблюдали, как нацистский режим осуществлял поголовное истребление еврейского населения. Архивные документы показывают, что политические лидеры знали о том, что происходит, но у них не нашлось нескольких самолетов, чтобы разбомбить машины тотального уничтожения людей, хотя их просили об этом.
Союзники делали это совершенно сознательно, ибо считали, что открытая помощь евреям могла дать пищу антисемитской агитации в их собственных странах и тем самым подорвать их военные усилия (Гитлер не раз заявлял, что мировая война – это борьба с “международным еврейством”).
Советский Союз предал евреев еще тогда, когда обратил взоры на нацистскую Германию как на своего потенциального союзника (1936) и начал последовательную чистку армии и государственного аппарата от еврейского присутствия. Впрочем,
Советский Союз предал не только их. Заключив с гитлеровской Германией договор о ненападении, он развязал Гитлеру руки для начала войны.
Евреев, сумевших в короткие периоды открытых границ перейти на советскую территорию, отправляли в концентрационные лагеря Сибири (спасая их, правда, от еще более чудовищной доли в немецких лагерях смерти).
После войны информация о Холокосте распространилась не сразу. Европа лежала в руинах, миллионы перемещенных лиц, всеобщая боль, страдание… Но когда история бессмысленного, поголовного, бесчеловечного истребления целого народа дошла до общественного сознания, она потрясла цивилизованный мир.
В еврейском национальном сознании Холокост оставил глубокую, незаживающую рану, кричащую и требующую каждой загубленной жизнью, каждым предсмертным хрипом… Хватит!..
Хватит быть игрушкой в чужих руках!.. Берите свою судьбу в собственные руки! Еврейский мир поклялся: “Never more” (никогда больше), и мобилизовал всю свою энергию для восстановления еврейской государственности. Потрясенное человечество дало ему на это мандат.
У евреев Советского Союза сложилось несколько особое отношение к Холокосту. Они в массе своей жили в западной части страны и были поголовно мобилизованы. Около четверти миллиона погибли на фронте, более 250,000 были награждены орденами и медалями.
“Советские евреи чувствовали себя участниками победы над нацистами. Для них это была не только страшная жертва, но и ощущение, что они своими руками убили гадину. Они возвращались с войны с ощущением, что сделали огромное дело… и в этом они отличались от своих западных собратьев”.[9]
“Холодная война” и политика Сталина в отношении евреев внутри СССР и за рубежом
Как только общий враг, нацистская Германия, был повержен, силы, удерживавшие столь разношерстную коалицию победителей вместе, стали быстро слабеть, а противоречия проявляться во все большей степени.
Советский Союз стремился повсюду внедрить свою идеологию и проявлял абсолютное безразличие к ценностям западного мира: рыночной экономике и индивидуальным и общественным свободам. До некоторой степени он мог себе это позволить.
“После Второй Мировой войны Советский Союз выглядел как монолитная военная машина, монстр, стремившийся к победе, не считаясь с жертвами, – сверхдержава, победившая нацизм и подмявшая под себя половину Европы, а затем и Дальний Восток”.[10] Единственное, что его как-то сдерживало, это американская атомная бомба.
В феврале 1946 года в речи, посвященной выборам в России, Сталин, помимо обычных идеологических атак на капитализм, подчеркнул, что мировой капитализм находится в состоянии глубокого кризиса и послевоенного разрушения. Американский государственный департамент воспринял эту фразу как угрозу и запросил в американском посольстве в Москве анализ советской внешней политики.
Ответ подготовил сотрудник посольства Джордж Кенэн, проживавший в Москве с 1933 года и ненавидевший коммунизм и всю советскую систему. В его анализе из 8,000 слов, получившем сокращенное название “Длинная телеграмма”, утверждалось, что:
– русские решительно настроены разрушить американский образ жизни и будут делать все возможное, чтобы противодействовать интересам Америки;
– это наибольшая угроза, с которой американцы когда-либо сталкивались;
– Советы могут быть остановлены;
– это может быть сделано без войны;
– чтобы достичь этого, необходима постоянная обработка общественного мнения против коммунизма, повышение благосостояния, счастья и свободы людей.
5 марта 1946 года по приглашению президента Трумэна Уинстон Черчиль приехал в Фултон (США) и произнес там свою знаменитую речь. Сталин был в бешенстве. Неделей позже в интервью
“Правде” он поставил Черчилля в один ряд с Гитлером и заявил, что в своей речи тот призвал Запад к войне против СССР. Много лет спустя президент Рейган скажет, что из Фултонской речи родился не только современный Запад, но и мир на нашей планете.
Черчилль говорил: “Тень упала на Восточную Европу… От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике “железный занавес” опустился через континент. Позади этой линии лежат столицы древних государств Центральной и Восточной Европы: Варшава, Берлин, Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест и София.
Все эти города и население вокруг них находятся под тоталитарным контролем полицейского государства и подвергаются советской обработке…
В большом количестве стран вдали от русских границ по всему миру созданы коммунистические пятые колонны, работающие в полном единстве и подчинении директивам, получаемым из коммунистического центра. Исключая Британское Содружество и Соединенные Штаты, где коммунизм находится в зачаточном состоянии, коммунистические партии или пятые колонны представляют собой все возрастающий вызов и опасность для христианской цивилизации”.[11]
Фултонская речь Черчилля громким эхом отозвалась по всему миру и стала началом “холодной войны”. Уже 12 марта 1947 года президент США Гарри Трумэн объявил в конгрессе новый курс на поддержку свободных народов и сдерживание коммунизма, курс, получивший название “Доктрины Трумэна”.
Маховик холодной войны начал набирать обороты, включая в себя политическую, экономическую и идеологическую конфронтацию, психологическую войну, гонку вооружений, создание военных баз в иностранных государствах и балансирование на грани войны (Берлинский кризис, Карибский кризис, Корейская, Вьетнамская, Афганская войны).
Были созданы новые военно-политические коалиции-союзы: НАТО, Организации Варшавского договора,СЕАТО, СЕНТО, АНЗЮС.
Холодная война продолжалась практически до распада Советского Союза в 1991 году, способствовала ослаблению его позиций на мировой арене и истощала ресурсы. Сионистское движение в Советском Союзе и поддерживавшие его силы формировались на этом фоне, испытывая сильное воздействие глобального противостояния и его колебаний.
На фоне глобального противостояния не вызывает удивления поразительный контраст, проявившийся между ближневосточной политикой Советского Союза в 1946-48 годах и его политикой по отношению к своим собственным евреям, вводившей многих из них в заблуждение и стоившей жизни и свободы большому числу людей.
Ближневосточная политика Сталина строилась таким образом, чтобы изгнать Великобританию из стратегически важного региона и, по возможности, занять ее место. Именно этим определялась поддержка борьбы евреев Палестины против Британского мандата за свою национальную независимость.
Были бы в то время готовы арабские национально-освободительные движения, Союз поддержал бы их, что и случилось через несколько лет после того, как англичане ушли из Палестины.
Поддержка осуществлялась в эмиграционной, военной и политической плоскостях. Советы помогали еврейской эмиграции из стран Восточной Европы, в особенности из Польши. С этой эмиграцией они переправили на Ближний Восток и в Палестину значительное число своих специалистов и разведчиков.
“По свидетельству генерала Павла Судоплатова, использование офицеров советской разведки в боевых и диверсионных операциях против британцев в Палестине было начато уже в 1946 году”.[12]
“Советский Союз потребовал обсуждения вопроса о Палестине в ООН. 1 мая 1947 года Андрей Громыко, в то время замминистра иностранных дел, призвал ООН к прекращению британского мандата и настаивал на том, чтобы в любом обсуждении вопроса о будущем Палестины представители Еврейского Агентства Палестины имели возможность представить свою позицию…
8 мая Громыко предложил, чтобы 5 великих держав, постоянных членов Совета Безопасности, вошли в создаваемый ООН специальный комитет по Палестине”.[13]
Однако, уже тогда Громыко провел четкую линию разграничения советских внутренних и внешних интересов, сформулированную им следующим образом:
“Советский интерес к Палестине является политическим, а не материальным… Советский Союз не заинтересован напрямую в палестинской проблеме с точки зрения… эмиграции евреев в Палестину, поскольку, насколько я знаю, еврейское население Советского Союза не проявляет никакого интереса к эмиграции в Палестину”.[14]
Существует много свидетельств ревнивого отношения высшего советского руководства ко всему, что касалось заинтересованности израильтян в советских евреях. Советские официальные лица неоднократно давали понять израильтянам всю деликатность этого вопроса и его способность повлиять на поддержку СССР в создании независимого еврейского государства.
И после образования Государства Израиль попытки его представителей поднять вопрос о еврейской эмиграции из Советского Союза всегда натыкались на ледяной отказ. Роль Советского Союза в создании государства Израиль, тем не менее, весьма значительна.
Он контролировал в ООН пять голосов (Украина, Белоруссия, Чехословакия, Польша и собственно Советский Союз), которые проголосовали за раздел Палестины на два самостоятельных государства и обеспечили тем самым необходимые две трети голосов.
Советский Союз первым установил дипломатические отношения с Израилем (США сделали это лишь год спустя). Когда в день провозглашения Государства Израиль армии Ирака, Сирии, Египта, Ливана и Иордании вторглись на его территорию, именно Советский Союз оказал Израилю быструю и эффективную военную помощь: через Румынию и Чехословакию в Израиль было отправлено большое количество оружия, включавшего пулеметы, минометы, артиллерию и самолеты.
Великобритания, отметим, снабжала оружием арабскую сторону – созданные ею после Первой мировой войны и зависимые от нее арабские монархии.
США объявили эмбарго на поставки оружия на Ближний Восток. “Вместе с оружием из стран Восточной Европы в Израиль приехало большое число военных – евреев, имевших опыт участия в войне против Германии. Секретно отправлялись в Израиль и советские военные офицеры”.[15]
– Советы хотели создать в Израиле просоветский режим подобно тому, как они делали это в Восточной Европе?– обратился я к известному израильскому советологу профессору Якову Рои.[16]
– Нет никаких доказательств такого намерения, – ответил он. – Советы знали, что Израиль зависит от Соединенных Штатов, что он должен был получить от них финансовую помощь, что глава правительства Бен Гурион занимал проамериканскую позицию и был совершенно не готов принять компартию Израиля в состав правительства.
– Чем вы можете объяснить столь скорый и резкий поворот ближневосточной политики СССР после образования государства Израиль?
– Если говорить очень коротко, то поддержка нам была оказана потому, что мы воевали с англичанами. После того, как англичане покинули страну и наша борьба с ними прекратилась, Советы переключились на те места, где англичане все еще находились – Египет, Ирак и прочие, чтобы и там стимулировать вооруженную борьбу против англичан.
В поведении Советского Союза видится план, в котором изначально поддержка создания Государства Израиль являлась лишь этапом в более сложной игре. Это были краткосрочные действия, выгодные в то время обеим сторонам. Столь видимая поддержка Израиля, которую продемонстрировали евреи Советского Союза, ускорила процесс и, в результате, поворот в политике Советского Союза в отношении Израиля произошел быстрее. Но я полагаю, что план существовал с самого начала, Советы лишь ускорили его исполнение.
– Сыграли ли какую-либо роль в советской поддержке идеологические симпатии к советскому руководству израильских социалистов, стоявших у власти?
– Мапай (рабочая партия Израиля) и Бен-Гурион никогда не были идеологически близки Советскому Союзу.
– Социалистические устремления?
– Это был социализм, подобный социализму рабочей партии Британии, который Сталин и Молотов ненавидели. И хотя Бен-Гурион был большевиком по складу личности, менталитету, и его методы иногда напоминали большевистские, его идеология никогда не была коммунистической, она была социал-демократической.
Продемонстрированная Советским Союзом поддержка Израиля создала у многих советских евреев ощущение, что руководство страны будет радо проявлению солидарности и с их стороны. Андрей Громыко после майских выступлений в ООН в поддержку Израиля стал самой обожаемой личностью в еврейской среде. Даже “Михоэлс, выступая после этого в Политехническом институте в Москве сказал:
“Товарищ Громыко в своей речи указал нам дорогу…” Правда потом, когда выяснилось, что эта часть записи его выступления на радио была стерта по указанию сверху, Михоэлс почувствовал неладное и сказал дома, что, по его мнению, начинаются плохие времена”.[17]
Раны Холокоста и послевоенный антисемитизм в сочетании с благожелательным отношением Советского Союза к евреям Палестины способствовали росту эмиграционных настроений.
СССР не возражал против отъезда в Палестину восточноевропейских евреев, оказавшихся на территории Советского Союзе в ходе Второй мировой войны. Иначе обстояло дело с советскими евреями.
Внутренняя политика строилась на принципах тотального контроля, подчинения и уничтожения всего вызывавшего подозрение в нелояльности.
Евреи с их мировой диаспорой, борьбой за воссоздание своей национальной независимости и склонностью к интернационализму такое подозрение вызывали уже давно.
Это подозрение усиливалось в силу ряда процессов, происходивших в руководстве и обществе.
По мере того, как ветшала и покрывалась пылью истории идея всемирной пролетарской революции, начался отход от принципов международного интернационализма, наиболее заметными носителями которых являлись евреи.
В новых идеологических категориях великодержавного шовинизма они превращались в безродных космополитов, преклоняющихся перед Западом.
Еще во время войны на этой почве “наблюдался первый всплеск государственного антисемитизма, который проявился в виде настойчивых попыток начать сверху так называемое национально-кадровое регулирование, означавшее на практике… постепенное вытеснение евреев из управленческих структур… Для публичного обоснования такой политики очень удобно было обвинять ее жертвы в недостаточном патриотизме или его полном отсутствии”.[18]
В августе 1946 года Сталин выступил на заседании Оргбюро ЦК с резким осуждением “преклонения и низкопоклонства” перед Западом со стороны представителей советской интеллигенции. 15 февраля 1947 года вышел Указ Президиума Верховного Совета “О воспрещении браков граждан СССР с иностранцами”.
Были созданы суды чести, которые должны были оградить советский народ “от тлетворного влияния буржуазной идеологии, повести непримиримую борьбу с раболепием перед западной культурой”.[19]
Были ужесточены меры против контактов с иностранцами. Сталин укреплял “железный занавес” вокруг Советского Союза, а в стране разворачивалась русская националистическая кампания. Русский народ, по определению Сталина, становился руководящей силой Советского Союза.
Великодержавный шовинизм сопровождался усилением бытового и государственного антисемитизма, получившего мощную подпитку во время Второй мировой войны на оккупированных территориях (откуда он распространялся в партизанское движение, армию, тыл). Бороться с антисемитизмом прекратили еще в начале тридцатых годов, после того как Сталин консолидировал в своих руках власть в партии и государстве, а во время и после Второй мировой войны государство само способствовало его разжиганию. Эта тенденция особенно усилилась с началом холодной войны.
У евреев имелись родственники за границей, они были достаточно ярко представлены в интеллектуальной и деловой элите США, еврейские благотворительные организации с готовностью помогали своим соплеменникам. Советских евреев легко было обвинить в отсутствии достаточного патриотизма, в сомнительных контактах и в космополитизме.
Усилиями правящей элиты к евреям стали относиться со все большей подозрительностью как к своего рода пятой колонне враждебного западного влияния. По отношению к ним стала создаваться обстановка вседозволенности, которой с успехом пользовались всякого рода проходимцы и карьеристы.
“Бывший начальник следственной части МГБ по особо важным делам М.Д.Рюмин, – пишет Г.Костырченко в “Тайной политике Сталина”(2001), –… откровенно признался в июне 1953 года:
“С конца 1947 года в работе следственной части по особо важным делам начала отчетливо проявляться исходившая от Абакумова… тенденция рассматривать лиц еврейской национальности как врагов Советского государства.
Эта установка приводила к необоснованным арестам лиц еврейской национальности по обвинению в антисоветской националистической деятельности и американском шпионаже”…
Рюмин не сказал и не мог сказать тогда всей ставшей потом очевидной правды: главным виновником нагнетания государственного антисемитизма в стране и превращения аппарата МГБ в ударную силу этой политики был сам Сталин”[20]
Евреи, возвращавшиеся в старые насиженные места и сталкивавшиеся с проявлениями откровенного антисемитизма, пытались искать правду и жаловаться. Основной поток жалоб шел в “Еврейский Антифашистский Комитет” (ЕАК), в котором сотрудничали многие известные ученые, писатели, общественные и культурные деятели еврейского происхождения.[21]
Туда же шел поток предложений о том, как после Холокоста обустроить еврейскую жизнь. Таким образом, ЕАК невольно брал на себя роль представителя еврейских масс, что не соответствовало его мандату и вызывало раздражение наверху.
“Попытка Еврейского Антифашистского Комитета обратить внимание властей на тяжелое положение и дискриминацию евреев вызвала цепь антиеврейских действий.
Первый удар был нанесен по начальнику Совинформбюро А.Лозовскому, которому подчинялся ЕАК… В июне 1946 года комиссия ЦК ВКП(б) обвинила его в “недопустимой концентрации евреев” в Совинформбюро. В октябре было опубликовано постановление ЦК “О работе Совинформбюро”, в котором говорилось о сокращении бюрократического аппарата. Вскоре многие евреи – сотрудники Совинформбюро – были уволены”.[22]
Тогда же усилились нападки на ЕАК… который обвинили в том, что он превратился в “комиссариат по еврейским делам”, а также в том, что он сочувствовал “сионистской идее создания еврейского государства в Палестине”. Работники комитета была названы проводниками политики американского империализма.[23]
Возможно, репрессии обрушились бы на ЕАК уже в 1946 году, но за рубежом Сталин разыгрывал ближневосточную карту. Проведение откровенно антисемитских репрессий против известного на международной арене ЕАК на этом этапе могло бы помешать.
Кроме того, в мире еще были свежи ужасы Холокоста, страсти вокруг еврейского вопроса были накалены, и антиеврейские репрессии могли бы бросить тень на личный престиж Сталина и создать нежелательные помехи в организации советской пятой колонны на Западе, в которой был весьма высок процент евреев. Исполнение приговора отодвинули, но ЕАК настрого приказали прекратить всякую деятельность среди евреев Советского Союза и целиком сосредоточиться на международной пропаганде, “решительной борьбе против попыток международной реакции и ее сионистских агентов использовать еврейское движение за рубежом в антисоветских и антидемократических целях”.[24]
Много написано о параноидальном складе личности Сталина, его подозрительности, жестокости и антисемитизме. Эти качества все больше проявляли себя в последние годы его жизни.
Когда в западной прессе стали появляться подробности из личной жизни Сталина, относившиеся в Советском Союзе к наиболее охраняемым секретам, подозрение пало на Аллилуевых, родственников его второй жены.
Министр ГБ В.Абакумов, зная о все усиливающемся антисемитизме И.Сталина и о его ненависти к родственникам жены, составил сценарий американо-сионистского заговора.
В декабре 1947 года члены семьи Аллилуевой и их родственники были арестованы. “Болтали много. Знали много… А это на руку врагам, – объяснил Сталин своей дочери причину ареста”.[25]
Нужные показания в МГБ выбивать умели. Пошли аресты среди евреев. В качестве главной фигуры еврейской части заговора выбрали И.Гольдштейна, знакомого с женой брата Аллилуевой. От него цепочку протянули к Михоэлсу.
“Гольдштейна заставили дать показания о сионистской деятельности Михоэлса и о том, что он проявлял большой интерес к личной жизни главы государства… Сталин лично контролировал ход следствия и давал указания следователям”.[26] Дни Михоэлса были сочтены. 12-го января 1948 года, в Минске,
Михоэлс и сопровождавший его театровед еврейского происхождения Голубов-Потапов были убиты по приказу Сталина. Их связанных раздавили грузовой машиной на даче министра госбезопасности Белоруссии Цанавы, а затем трупы были подброшены на безлюдную ночную улицу Минска.
Чтобы не возбуждать ненужных настроений за рубежом, Михоэлсу устроили пышные государственные похороны. Для еврейства Советского Союза наступали черные времена.
Создание Израиля и “сионисты возрождения”
29 ноября 1947 года Объединенные Нации приняли резолюцию о разделе Палестины. Советский Союз оказал полную поддержку этому решению, в то время как американцы колебались, а англичане возражали.
14 мая 1948 года англичане оставили Палестину, евреи провозгласили независимое государство, и армии Иордании, Египта, Ливана, Сирии и Саудовской Аравии вторглись на его территорию.
Началась “Война за Независимость”. Советский Союз первым, буквально на следующий день, признал Израиль де-факто, а 18 мая оформил это де-юре и в ходе войны стоял на стороне Израиля.
Воссоздание Израиля вызвало ликование среди советских евреев. 14 мая, в день провозглашения Израиля, Еврейский антифашистский комитет послал поздравительную телеграмму Президенту Вейцману. Такая же телеграмма была послана от московской еврейской общественности.
Многие, включая студентов вузов и армейских офицеров, хотели сражаться на стороне Израиля и шли в военкоматы, министерство иностранных дел СССР и ОВИРы с просьбой разрешить им выехать в Израиль, чтобы бороться со ставленниками английского империализма. Некоторые обращались с такими просьбами лично к Сталину и потом пострадали.
“Дважды герой Советского Союза, полковник бронетанковых войск Драгунский, печально известный в 70-е годы как председатель “Антисионистского комитета советской общественности”, в 1948 году дважды посещал Еврейский антифашистский комитет и предлагал сформировать для отправки на Ближний Восток специальную еврейскую дивизию”.[27]
“В еврейской среде циркулировали упорные слухи о том, что после официального признания Израиля со стороны СССР, все советские евреи должны автоматически получить право туда эмигрировать. При этом ссылались на Ленина, который отпустил финнов и поляков на их исторические родины, когда после Октябрьской революции те стали независимыми… Жители города Жмеринка ходатайствовали об эмиграции в Израиль целой общиной (более 500 человек)” [28].
Некоторые пытались обращаться к израильским представителям в нарушение законодательного акта от 9 июня 1947 года о запрете прямых контактов с иностранцами. Многие обращались в ЕАК с предложением оказать Израилю помощь, начать сбор средств для закупки оружия для Израиля.
Действовали различные молодежные сионистские группы, стремившиеся к выезду в Израиль. В городе Жмеринке, например, после освобождения его от немецкой оккупации (1944) действовала группа “Эйникайт” (“Единство”), занимавшаяся еврейским самообразованием. Один из руководителей группы Мейр Гельфонд в шестидесятых-начале семидесятых годов стал одним из лидеров сионистского движения.
В Москве действовала группа Р.Брахтмана, М.Маргулиса и В. Свечинского, последний совместно с Гельфондом стал одним из лидеров сионистского движения.
Произраильские настроения были хорошо известны советскому руководству, и там стало складываться ощущение, что “политика поддержки Израиля как бы провоцирует рост национального самосознания евреев, вдруг почувствовавших ответственность за свободу и независимость далекой прародины”.[29]
10 сентября 1948 года Голда Меир вручила в Кремле верительные грамоты молодого еврейского государства. “Уже 11 сентября, то есть в первую субботу своего пребывания в советской столице, Меир посетила хоральную синагогу… в которой потом была неоднократно, и каждый ее визит туда сопровождался значительным наплывом ликующего еврейства. Массовым столпотворением был отмечен и приезд израильского посланника 16 сентября в Московский еврейский театр”.[30]
В мощную демонстрацию солидарности с Израилем вылилось посещение Голдой Меир Московской хоральной синагоги на праздник “Рош Ашана”(еврейского нового года) 4 октября. В самом центре Москвы, в двухстах метрах от здания ЦК партии, ликующая толпа в 50 тысяч человек приветствовала израильскую делегацию.
Там были религиозные и светские, солдаты и офицеры, студенты и инженеры, старики, подростки и младенцы, высоко поднятые на руках родителей. Когда Голда вышла, кто-то крикнул на иврите: “Ам Исраель хай” (“еврейский народ жив”). Она остановилась на мгновение и сказала на идиш: “Спасибо вам, что остались евреями”.
По толпе прокатилась нервная дрожь… Ее воспринимали как Мессию, некоторые впадали в экстаз, целовали края ее одежды.
Через неделю, 13 октября, на “Йом Кипур” (“Судный День”), массовая демонстрация солидарности с послом и с Израилем снова повторилась. Много лет, более поколения, Москва не видела ничего подобного.
“Это была единственная несанкционированная демонстрация, которая случилась в сталинском Советском Союзе. Единственная… Это была не просто симпатия, а полная, абсолютная солидарность евреев, которые пережили катастрофу, пережили войну с нацизмом и победили в этой войне”.[31]
На этой демонстрации присутствовал восемнадцатилетний Давид Хавкин, которому впоследствии суждено пройти тюрьму и стать одним из лидеров сионистского возрождения шестидесятых. Московские активисты назовут его “Наш Моисей”.
– Как это было, Давид? – обратился я к нему.[32]
Давид Хавкин, один из лидеров сионистского возрождения в СССР, Узник Сиона, Израиль, 1970 год
– Прошло немного лет с тех пор… Я залез на забор, чтобы лучше было видно и чтобы можно было фотографировать. На мое счастье вся группа Голды подошла к синагоге с моей стороны, я сделал несколько фотографий, из них две были довольно удачные.
– Было много людей?
– Число я назвать не смогу, но море голов… по Спасоголенищенской улице, снизу доверху.
– Ликование евреев вызвало подозрение властей в их лояльности…
– Было трудно сдерживаемое чувство радости, ликования… Не забудьте, это были послевоенные годы, туда приходили военные, офицеры, члены партии, которым как-то не по чину было приходить к синагоге. Некоторые были в форме…
Демонстрации солидарности широко освещалась в Израиле и на Западе, но не в Советском Союзе. Они воспринимались многими как желание советских евреев репатриироваться, на что, собственно, и надеялось израильское руководство и что вызывало все большее раздражение у руководства советского.
На просьбу Голды Меир разрешить репатриацию последовало ледяное “НЕТ”. 21 сентября “Правда” опубликовала заказную статью Ильи Эренбурга; в ней он давал понять, что Израиль создан как убежище от антисемитизма для евреев из капиталистических стран, а не из СССР, где антисемитизма не существует. 19 октября вышла статья И.Фефера, где он подчеркивал: “Симпатия советских евреев к еврейским массам в Израиле не означает, что они рассматривают Израиль в качестве своей родины”.
Предупреждения были. Но открытая поддержка Советским Союзом сионистского государства после стольких лет запрета сионизма притупила, вероятно, чувство опасности.
Уже в сентябре 1948 года по этапам пошли евреи, поставившие свои имена в списки желающих ехать воевать за независимость Израиля. “В 1948-53 годах в СССР были арестованы тысячи евреев по обвинению в сионистской деятельности (“еврейском буржуазном национализме”)”.[33]
Ходили слухи, что новоиспеченный посол Израиля в СССР Голда Меир настолько поверила вначале в дружелюбие советских властей и лично товарища Сталина, что передала Молотову списки всех тех, кто обратился к израильской делегации с просьбой помочь им репатриироваться в Израиль.
Эти списки, якобы, использовались карательными органами. Слухи эти существовали на протяжении многих лет, но документального подтверждения не получили.
--------
[1] Г.Костырченко, “Тайная политика Сталина”, Москва, “Международные отношения” 2001, стр.177.
[2] Nora Levin,”The Jews in the Soviet Union since 1917″, Volume 1, New York, “University Pres”, стр.317.
[3] Там же
[4] Там же, стр.323.
[5] По материалам: Йосеф Ахимеир, “Менахем Бегин 1913 – 1992″, Глава “Белые ночи”, http://www.il4u.org.il/history/
[6] “Очерки по истории еврейского народа”, “Новое время II”, “Приход нацистов к власти и судьбы…”,под редакцией Эттингера, http://www.il4u.org.il/history/
[7] Борис Эдельман, интервью автору, 06.07.2004.
[8] А.Ю. Милитарев, “Воплощенный миф”, Москва, “Наталис”, 2003, стр. 239.
[9] Шмуэль Зильберг, интервью автору, 10.01.2204.
[10] Яаков Кедми, интервью автору, 06.07.2004.
[11] Цитируется по: “Modern History Sourcebook”, Winston S. Churchill:”Iron Curtain Speech”, March 5, 1946 http://www.fordham.edu/halsall/mod/churchill-iron.html
[12] Павел Судоплатов, генерал службы внешней разведки, заведовавший отделом по саботажу и убийствам НКВД. “Разведка и Кремль”, 1996, стр. 345. Цитируется по: Жорез Медведев, “Сталин и еврейская прблема. Новый анализ”, Москва, 2004, стр. 89.
[13]Nora Levin,”The Jews in the Soviet Union since 1917″, Volume 1, New York, “University Pres”, стр.472.
[14] Yaacov Roi, “Soviet decision making in practice”, стр.76.
[15] Жорес Медведев “Сталин и еврейская прблема. Новый анализ”, Москва, 2004, стр.89.
[16] Проф. Яаков Рои, интервью автору, 06.04.2005.
[17] Проф. Яаков Рои, интервью автору, 06.04.2005.
[18] Г. Костырченко “Тайная политика Сталина” Москва, “Международные отношения”, 2001, стр. 310.
[19] “Краткая Еврейская Энциклопедия”, Иерусалим 1996, том 8, стр. 238.
[20] Г. Костырченко “Тайная политика Сталина” Москва, “Международные отношения”, 2001, стр. 387-388.
[21] “ЕАК” был создан Сталиным во время войны для мобилизации американской финансовой и общественной поддержки и был широко известен в еврейской среде.
[22] “Краткая Еврейская Энциклопедия”, Иерусалим 1996, том 8, стр.236.
[23] Там же.
[24] Там же
[25] Г. Костырченко, “Тайная политика Сталина” Москва, “Международные отношения”, 2001, стр. 382.
[26] Краткая Еврейская Энциклопедия, Иерусалим 1996, том 8, стр. 243.
[27] Г. Костырченко, “Тайная политика Сталина” Москва, “Международные отношения”, 2001, стр. 404.
[28] Там же
[29] Там же, стр. 403
[30] Там же, стр. 406
[31] Шмуэль Зильберг, интервью автору, 10.01.2204.
[32] Давид Хавкин, интервью автору, 19.10.2004.
[33] Краткая Еврейская Энциклопедия, Иерусалим 1996, том 8, стр. 244.
